О благородстве, достоинстве и красоте души человеческой

Сын Божий, одевшись в подобную нашей плоть, тридцать три года и более на земле жил, как один из людей, и как раб и один от нищих и бедных трудился, бедствовал, плакал, голо­дал, жаждал, бесчестие и хулу терпел ради души нашей, а наконец ужасное мучение претерпел, и между злодеями, как один от злодеев, един Праведный и Святой с неизреченным бесчес­тием на древе крестном повешен и умер. Это все учинил Человеколюбец Христос, дабы души наши от власти дьявольской исхитить. Так дорога душа человеческая Богу и Христу Сыну Божию! Бесценная цена Божией Крови за нее дана (Деян.20:28). Итак, видишь, что ценность, важность и достоинство одной души человеческой весь свет превосходит. О, как премного погрешает человек, когда за малую и маловременную сласть, или за серебро и золото чувственное, или за мнимую честь и славу мира сего, или за иное нечто подобное сим, такую дорогую и бла­городную душу продает и отдает во власть дья­вольскую! Такого оплакивает пророк святой: «Человек, будучи в чести, не уразумел (сего), срав­нялся со скотом несмысленным, и уподобился ему» (Пс.48:13, 21). Верная душа неизреченную кра­соту, благолепие и благородство имеет. Ибо таковая душа есть невеста Сыну Божию, Царю неба и земли обрученная, по Писанию: «Обру­чил вас единому мужу, чтобы представить Хри­сту чистою девою» (2Кор.11:2), — дщерь Небесного Отца и храм Святого Духа. Посему она получает превеликую красоту и достоинство. Как неблагородная и простая жена, благородному мужу сопряженная, от него славу, благородство и украшение получает, так душа, грехом оскверненная, когда Кровью Хри­стовою очистится и верою Ему сопряжется, благородною, преславною и прекрасною дела­ется. И как чистый, хрустальный сосуд, когда внутри себя огонь будет иметь, дивное сияние и блистание издает, так душа, которая Кровью Сына Божия очистилась, и верою Ему обручи­лась, и храмом Духа Святого — Огня невеще­ственного и очистительного, — сделалась, див­но просвещается и света сияние издает. Чита­ем, что когда Моисей святой на горе Синайской с Богом беседовал, так лицо его просветилось, что сыны Израилевы не могли на него смотреть (2Кор.3:7; Исх.34:30 и след.). Сияние Моисеева лица не иное что значи­ло, как красоту, доброту и славу святой его души, благодатью Святого Духа просвещаемой. То же должно разуметь и о прочих душах святых, которые верою и любовью прилепляются бес­смертному своему Жениху — Христу. Таковая душа называется «царицею и дщерию царевою, вся слава которой — внутри; одеяние ее золотою бах­ромою украшено» (Пс.44:10,14). Не видна эта кра­сота души ныне, когда праведные и грешные один вид внешний имеют, но явится она в вос­кресении мертвых, когда красота и доброта ее явится на воскресшем теле, в котором прекрас­ная обитала душа. Однако из некоторых знаков познается, как от теплоты огонь, и от вкуса мед, и от слова разум.

Знаки доброты и красоты, в душе на­ходящиеся и хранимые, из Святого Писания примечаются:

1) Вера сердечная, нелицемерная, истинная и живая во Иисуса Христа Сына Божия, без которой как сыскать, так и хранить красоты своей душа не может. Как верою душа обруча­ется в невесту прекраснейшему Сыну Божию (Ос 2:19—20) и красоту себе от Него получает, так той же верою и сохраняет ее. Если кто име­ет истинную и живую веру, тот имеет доброту и красоту душевную.

2) Чистота совести, когда человек от грехов и скверн мира этого хранит себя, душу и тело свое соблюдает нескверными, без чего и веры истинной быть не может в сердце. Истинный и верный раб Христов не хочет согрешить про­тив совести и ее осквернить. Ибо вера против греха и мира подвизается и не попускает душе ими обладаемою быть.

3) Знамение душевной красоты есть свиде­тельство добрых дел, нелицемерно от сердца происходящих, как-то: чистоты, любви, сми­рения, терпения, кротости, истины, милосер­дия, молитвы — всякого добра ходатаицы, и прочих. Добрыми делами, от чистого сердца и веры нелицемерной происходящими, показы­вает в себе подобие свое, которым Богу сооб­разуется, как образ первообразному. Бог свят, полон любви, истинен, щедр, милостив, благ, кроток, долготерпелив, и прочее, и христианин, когда Ему сообразуется добродетелями, то по­дает свидетельство имеющегося в нем образа Божия, в котором доброта и красота душевная состоит. Между образом и первообразным имеется сходство и подобие. Истинные же христианс­кие добродетели свидетельствуют о доброй и красивой душе не иначе, как «добрые плоды» о добром дереве (Мф.7:17). Поскольку душа че­ловеческая всю доброту и красоту получает от Христа, как выше сказано, Которому «верою об­ручается», то несомненный знак того, что она ту доброту имеет и хранит, когда от Него не от­лучается к мирской любви, но Ему, как невеста Жениху, верою и любовью прилепляется, следует стопам Его, подражает смирению, терпению, кротости и любви Его, и так хранит верность свою к Нему, дабы как в смирении и страдании Его не отлучалась от Него, так и в славе Его неотлучной от Него была. Ибо этого вера от души, Христу обрученной, требует. Как верность хранит мужу своему жена, когда от него ни в бесчестии, ни в изгнании не отлучается, так верной Христу душа признает­ся, если от Него в смирении и страдании не от­лучается. И как жена неверною мужу своему почитается, когда любит кого более мужа сво­его, или равно мужу своему, или в несчастье его отлучается от него, так та душа не хранит веры Христу, Сыну Божию, которая к миру прилеп­ляется и не хочет со Христом в смерти, терпе­нии и страдании быть. И Христос такую душу за неверную Себе почитает. «Ибо кто постыдит­ся Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк.8:38). «И кто не берет креста сво­его и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф.10:38). Сие-то значит обещание и присяга Хри­сту, при крещении от христианина данная, то есть что он как имя свое Христу записал и от­дал, так верою и любовью Ему всю жизнь свою будет служить и следовать, как Сам Христос от христианина сего требует: «Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой бу­дет» (Ин.12:26). Когда хранит душа это обеща­ние, то сохраняет и веру ко Христу — Жениху своему — и с верою красоту и доброту, ей от Христа данную.

 Когда христианин отвращается серд­цем и любовью от Христа и обращается ко гре­ху и миру, тогда веры ко Христу не сохраняет; следовательно, погубляет доброту и красоту души своей и восприемлет гнусное безобразие на душу свою. Поэтому хотящему опять сыс­кать доброту души своей должно учинить сле­дующее:

1) Как отвращением от Христа потерял он доброту души своей, так вновь обращением к Нему искать ему ту должно. Иначе это сокро­вище сыскать невозможно.

2) Должно прежде отвратиться от греха и любви мира и жалеть о том, что любовь ту, кото­рую должен отдавать Христу, Любителю и Ис­купителю своему, обращал к миру и греху, и так неблагодарным показывался Любителю и Бла­годетелю своему и тем безумно оскорблял Его.

 3) Так обратившись от мира и греха ко Хри­сту, взирать к Нему верою и усердием, дабы Сам Он отнял безобразие от души и подал благооб­разие ей. Как хотящему образ лица своего на­писанным иметь должно от прочих вещей от­вратиться, и обратиться лицом к живописцу, и на него смотреть, так, кто хочет иметь благоле­пие образа Божия в душе своей, должно тому непременно отвратиться от любви мира и гре­ха, и душою своею обратиться ко Христу, не­бесному Живописцу, и на Него с верою, усер­дием и воздыханием смотреть, и молить Его со смирением. Без Него сие дело сотвориться не может. Ибо Он один гнусное безобразие от душ, к Нему обратившихся и воздыхающих, отнима­ет; заглаживает то Своею Кровью, ради всяко­го грешника пролитой, и Духом Своим Святым пишет живую красоту и благолепие образа Божия.

4) Душа, хотящая принять себе живую эту доброту, не должна чинить препятствие Хрис­ту в этом важном и спасительном деле, не от­вращаться от Него, но всегда к Нему взирать и воздыхать о том, и потерпеть ради Него, что ни благоволит ей делать. Надобно такой душе Его придержаться и на волю Его сдаться, дабы тво­рил с нею, что хочет. Как живописец не может написать образа, когда лицо, с которого хочет образ писать, от него отвращается, так Хрис­тос не может написать в душе образа Божия, когда кто отвращается от Него и обращается ко греху и суете мира и самолюбию. Ибо все это безобразие душе наносит, и помрачает и погубляет доброту и красоту душевную, и так пре­пятствие чинит спасительному Христа Сына Божия делу.

Все, что ни запрещает Божие Слово, препятствует написуемому образу Божию. Ибо и Адам, праотец наш, ослушанием потерял Бо­жий образ. Не может и в той душе изобразить­ся доброта Божия образа, которая не тщится от всего того уклоняться, что запрещает и от чего отводит Божие слово. Надобно от всего того, что противно воле Божией и святому Его слову, отвращаться, и нудить себя ко всему тому, что оно повелевает нам. Ибо как в том, что повеле­вает слово Божие, состоит свойство образа Бо­жия, как-то: правда, святыня, любовь, смире­ние, терпение, кротость, и прочее, так все то, что запрещает, противно образу Божию и свой­ственно гнусному ветхого человека образу.

Как от всякого зла уклоняться, так всякому добру прилежать должно душе, хотящей получить от Христа себе доброту и красоту, по увещанию Псалмопевца: «Уклоняйся от зла и делай добро» (Пс.33:15), — хотя сердцу и противно. Надобно нам с трудом, прилежанием и под­вигом искать ныне того, что даром и без труда нашего, нам данное от Бога, потеряли. Тогда Христос, видя такое души старание, попечение и труд, по милости Своей отнимает от нее бе­зобразие и подает доброту и красоту образа Своего. Для этого и в мир пришел, как поет Церковь: «Христос раждается прежде падший возставити образ» (Тропарь на предпразднество Христова Рождества). И сие-то есть — «отло­жить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а об­новиться духом ума нашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и свя­тости истины» (Еф.4:22—24), к чему не малое прилежание, труд и подвиг требуется. И сами собою не можем того учинить, ибо внутри себя носим его. Совлечься же ветхого человека зна­чит самого себя совлечься, что всякому самому собою неудобно или даже невозможно сделать. К труду и подвигу нашему требуется непремен­но действие Иисуса, Сына Божия, Которого должно усердною молитвою к тому великому делу преклонять.

5) Чем более человек совлекаться будет «вет­хого человека с делами его», тем более облекаться в нового (Кол 3:9—10); чем более будет облекать­ся в нового, тем чище будет душа его; чем чище будет душа, тем большая в ней доброта и кра­сота образа Божия явится; как чем чище вода, тем яснее в ней изображается вид солнца; или чем чище зеркало, тем живее в нем изобража­ется лица подобие, смотрящего в то.

Ныне красота души не видна на теле, когда праведные и грешные один вне­шний вид имеют, хотя и святой души благооб­разие и грешной безобразие из дел и слов часто примечается, как от вкуса яблоко. Но тогда, когда откроются сыны Божии и сыны мира сего, покажется благолепие души, образ Божий в себе имеющей. Тогда она, как солнце, блис­тание красоты своей издаст и на теле, с кото­рым здесь служила Богу, красоту свою явит: «тогда праведники воссияют, как солнце, в царстве Отца их» (Мф.13:43). «Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем по­добны Ему» (1Ин.3:2). О, какова будет слава чад Божиих, которые ныне, не заботясь о теле сво­ем, о красоте души своей пекутся, а лукавым миром, как мусор, презренными и попранны­ми считаются: Богу подобны будут! «Ибо Бог оде­вается светом, как ризою» (Пс.103:2), так и чада Его просветятся. Этой красоты желай и ищи, христианин, пока обретается. А что тебе в телесной красоте, которая ныне цветет, а наутро увядает и в нич­то обращается? Поэтому как желающие войти в чертог земного царя, и перед лицом его явить­ся, и к трапезе его приобщиться, очищают себя и одеваются в лучшее и пристойнейшее платье, чтобы негнусными пред очами царскими пока­заться, так тем более желающий войти в чертог Небесного Царя, и перед светлейшим Его ли­цом предстать, и к великой той вечери приоб­щиться, должен очистить себя от скверны и порока, ибо «не войдет в него ничто нечистое» (Откр.21:27), — и достойной того чертога одеж­дой одеться, дабы не услышать от Царя страш­ного гласа: «Друг! Как ты вошел сюда не в брач­ной одежде?» (Мф.22:12), — и с посрамлением не быть изверженным и вверженным во тьму кромешную, «где будет плач и скрежет зубов» (Мф.22:13).